Культурный человек

Cегодня демократические принципы предписывают нам не делить людей на аристократов и простолюдинов, и тем не менее в языке присутствует выражение – «сливки общества». То есть и сейчас нам не чуждо представление о неком «высшем сорте» людей.

И сегодня среди нас есть люди, у которых есть «кодекс чести». Как говорится, «в идеале» к «сливкам» в цивилизованном обществе относят тех, кто наиболее полно воплотил в своей жизни образ созидательного человека, творящего прежде всего, самого себя. Свою ЛИЧНОСТЬ – достояние, не зависящие ни от социального статуса, ни от профессии, ни от национальности, ни от пола. Поскольку ни от чего этого не зависит внутренняя культура человека.

Подлинный аристократ, «высший сорт» человека, смею заявить, – это аристократ духа, или (пусть это звучит более обыденно, что ли) КУЛЬТУРНЫЙ человек.





Идеал «благородного мужа» был изображен, кстати говоря, еще в Древнем Китае мудрецом Конфуцием. Во все времена у всех развитых народов в основе этого идеала – представление о внутренней силе. Ее можно выразить формулой «лучше давать, чем брать», потому что позволить себе «траты», в том числе себя, может лишь тот, у кого «много» и кто не боится «обеднеть», «закончиться», отощать. А вот противоположность «большой души» – мелочность, трусость, подлость, отсутствие внутреннего стержня и многие производные от них духовные «красы», питающие собой множественные «язвы общества».

Итак, как нить Ариадны, ведут нас идеи предшествующих поколений к воплощению образа аристократа духа. Что же мы можем различить, бросив даже беглый взгляд на его портрет?



Чувство собственного достоинства

Чувство собственного достоинства – это правильное определение собственной ценности, ибо достоинством человека измеряется достояние, которым во вселенной может обладать только человек, - личность. Аристократ духа знает себе цену – именно это подразумевает чувство собственного достоинства.

Но что значит знать себе цену? Значит обладать адекватной самооценкой. Отсюда видно, что достоинство и его верное внутреннее ощущение никак не предполагают зазнайство, высокомерие и гордыню. Напротив, именно достойность предохраняет аристократа от тщеславия, оглупляющего и препятствующего его развитию. Он только рад конструктивной критике, которая поможет ему стать еще совершенней. Как прав был Соломон, запечатлевший свою мудрость в Екклесиасте: «Лучше услышать укоры мудрого, чем восхваления глупца»!

Чувство собственного достоинства исключает демонстративное поведение, вызываемое желанием кому-то что-то доказать, (самоутвердиться), только неуверенность в себе требует внешнего одобрения. А вот уверенность в себе - это то, что в первую очередь сообщает человеку правильная самооценка: если я не могу этого, то научусь, не получится – значит найду другой путь для самовыражения. Поэтому аристократ духа никому не завидует. Он понимает: высшее проявление самоуважения заключается именно в том, чтобы справедливо признавать превосходство над собой другого, если таковое превосходство действительно имеет место.

Аристократ духа никогда не жалеет себя. Обиды – удел слабых людей. Он выше низменных подозрений на свой счет, которые в силу их несправедливости люди склонны переживать как самое обидное. Его спокойствие и доброжелательность – лучшие подтверждения их несостоятельности. Если же что неприятное и случается, аристократ берет на вооружение принцип: «Не позволяй себе стать жертвой, даже когда таковой являешься» (И. Бродский). Невозможно обидеть, унизить того, кто вопреки всему сохраняет чувство собственного достоинства.



Внутренняя честность, принципиальность

Принципиальный человек честен в первую очередь с самим собой, если честность действительно является внутренней убежденностью, жизненным принципом. В этом смысле человек вообще честен настолько, насколько он обладает внутренней честностью. Именно неразрывно связанные между собой внутренняя честность и принципиальность обеспечивают аристократу духа правильную самооценку и чувство собственного достоинства.

Однако эти качества не только обуславливают другу друга, но и требуют большого личного мужества. Ведь трусость проявляется не только в открытом столкновении с противником, но и в мелких житейских ситуациях, в которых посредственные люди предпочитают идти на компромисс со своей совестью, опасаясь понести даже самые незначительные потери. Аристократы духа не предают себя и ничего не боятся. А что бояться тому, кто уверен в своей правоте? Чистая совесть – неиссякаемый источник самоуважения и внутренней силы.

«На том стою и не могу иначе…» - такой пример высшего проявления самотождественности дал миру Мартин Лютер. По преданию, эти слова, определившие ход европейской истории, 18 апреля 1521 года Лютер произнес на Вормсском съезде церковных иерархов в ответ на предложение отказаться от борьбы с папским престолом.

Ситуация выбора между самосохранением и верностью самому себе может быть очень жесткой. По-видимому, способность пойти на риск при таком раскладе и определяет меру мужества и принципиальности, духовного аристократизма.



Душевная щедрость

Высокомерие и душевная щедрость – взаимоисключающие вещи. Если позволяют возможности, после достижения личной порядочности аристократ духа помогает другим людям становиться порядочными, никем не пренебрегая. По-настоящему сильный помогает другим стать сильными, в чем бы эта «сила» не выражалась – в знаниях, умениях или материальных благах. В этом проявляется его щедрость.

Аристократ духа не обижает, но и не жалеет людей, и потому не проглатывает обиды: справедливый отпор воспитывает, а жалость унижает, проистекая из стремления самоутвердиться, ощутив свое превосходство.

Аристократ не воображает себя мессией, но, наслаждаясь духовно, душевно и чувственно, приобщает к радости всех желающих, ведь, как сказал современный французский поэт Рауль Фоллеро (1903 – 1977), «быть счастливым – делать счастливым». И это, на мой взгляд, самое главное, что можно сказать о духовном аристократизме, – способность его обладателей быть счастливыми.

Ощущение же удовлетворенности и счастья напрямую зависит от того, способен ли человек быть благодарным, а благодарность – это тоже проявление душевной щедрости. Человек-потребитель считает, что все ему что-то должны, и чем он претенциознее, тем меньше у него шансов испытать не то что исчерпывающее, а хотя бы относительное удовлетворение. Аристократ духа, человек продуктивного типа, рассчитывает только на себя. Так внутренняя сила оборачивается большой скромностью. Аристократ духа, скорее, отдаст, чем потребует, а благодарность – это род самоотдачи.

Благодарность связана как с этим прекрасным качеством, так и с преданностью, поскольку противоположное – неблагодарность – это род предательства. Есть резон именно с преданностью всецело связать благодарность, но тогда мы ограничим ее проявление только кругом человеческих отношений. Я бы поставил вопрос много шире. Скромность, которая не имеет ничего общего с самоуничижением и холопством, - это обратная сторона чувства собственного достоинства. Именно эта пара качеств, связанных и взаимообусловленных, как две стороны одной медали, лежит в основе самоопределения человека в мире: какое место он займет в нем – соответствующее его природе или нет? И тогда – будет ли он счастлив в конечном итоге…

Конечно, в том, чтобы высоко поднимать планку своих дерзаний, есть безусловный смысл… Но только если это - планка требований к самому себе, а не к миру, своей судьбе, как будто тебе все что-то должны только потому, что ты есть. Человек, выстраивающий свои отношения с окружающими подобным образом, в итоге превращается в вечного неудовлетворенного нытика, поскольку обречен натыкаться на несоответствие внешних обстоятельств своим ожиданиям. Эта старая, как мир, мудрость запечатлена во множестве фольклорных образов. «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе красная?» - испытывает Морозко Настеньку… Да, «тепло»!

Потому что в конечном счете в этой жизни нам гарантирована только смерть. Эта истина для оптимистов, если понимать ее правильно. Аристократ духа благодарен своей судьбе – за все, что прожил, и за то, что еще жив. В такой перспективе, как говорили древние даосы, – «Каждый день жизни – день твоего триумфа».

Интеллигенция и "ребёнок" русской истории

Функция интеллигенции в обществе исключительна – переводить идеальные смыслы национальной культуры в крупные формы общественного сознания, способные изменять Настоящее и предваряя Будущее. .
По существу, это чисто идеологическая задача – осуществлять преемственность и развитие национальных идеалов в процессе истории. Интеллигенция оказывается ключевым генератором идеологии как целостного выражения самосознания общества .

Русская интеллигенция Х1Х века обладала высоким нравственным чувством исторической перспективы, предчувствием нового, ещё не освоенного исторического пространства, в котором возможна какая-то новая, более совершенная и справедливая жизнь. Отсюда всеобщая духовная «одержимость» социализмом и революцией. Это было подлинное и живое чувство национальной истории, готовность к её творческому и жертвенному преображению. И этот порыв русской интеллигенции был оправдан: в истории было открыто и реализовано новое цивилизационное пространство – советская цивилизация, в которой так или иначе воплотились все чаяния русской интеллигенции. Да, с многочисленными издержками материализма, позитивизма и атеизма, которыми болел весь XIX век, – но новое общество было построено. И это факт, а не утопия!
.Но время неумолимо движется вперёд, требуются новые мысли и идеи. Будучи родом из СССР, плоть от плоти канувшей в Лету эпохи, интеллигенция не может ни расстаться с ней, ни взглянуть на неё объективно. Поэтому подлинного осмысления советского опыта в национальном самосознании всё ещё не произошло. .
. Дистанцируясь от одержимого утопией советского прошлого, современные интеллектуалы не замечают, что целиком предают национальную историю XIX–XX веков в её возвышенных идеалах – признавая их поражение. И речь идёт не только об «эпохе тоталитаризма» как неудавшемся частном эксперименте большевиков, но фактически обо всей традиции русской мысли XIX века, которая, по словам Н. Бердяева, была «окрашена социалистически». .
Под шум обвала дряхлеющего марксизма-ленинизма выкинули «ребёнка» русской истории XX века – социализм. А ведь это был законный наследник русской истории! Только с ним, с его ростом и развитием, одухотворением и возмужанием могла быть связана будущая русская цивилизация. Но его выкинули под молчаливое согласие интеллигенции и недоумение общества.
В этом корень духовно-нравственной капитуляции современной интеллигенции перед лицом исторического вызова – в отвержении идей социальной справедливости, равенства и братства, выстраданных русской интеллигенцией XIX века. В неспособности подтвердить нравственную правоту и прогрессивность этого процесса .
Вместо того чтобы купировать ошибки прошлого и теоретически преодолеть их на новом идеологическом уровне (как это сделал, скажем, Китай), сохранив тем самым органичность национальной истории и оправдав её, нынешняя интеллигенция захлебнулась в собственном диссидентстве 70-х. Она не смогла преодолеть внутренний «комплекс отрицания» и отказалась от русской истории как таковой, подписав акт идеологической капитуляции
. В итоге у нас сегодня нет государственной идеологии, нет национального самосознания, нет исторического лица. Поэтому распадается наше общество, деградирует наш народ и иссякает история. И в этом вина в первую очередь интеллигенции. Она виновата в том, что её нет как ведущего субъекта общественно-идеологической трансформации. В том, что она отвернулась от собственной истории и утратила логику национально-исторического развития.